1. В основе любых разновидностей "лохотрона" лежит одна и та же универсальная технологическая схема, суть которой заключается в умении манипуляторов переключать внимание игроков с объектов и процессов, представляющих действительный интерес, на объекты и процессы отвлекающего характера. Схема эта, как показывает практика, вполне приложима и к политическим играм. Мы видим, в частности, как внимание политических игроков усиленно отвлекается на "международный терроризм", под которым предлагается понимать любое противоправное использование насилия для достижения определённых политических или социальных целей.
Почему данное определение международного терроризма представляется нам "лохотронным"?
Общественной жизни, начисто лишённой насилия, не бывает уже потому, что эгоистические устремления отдельных индивидуумов или их сообществ приходится сплошь и рядом подчинять общественному интересу. В этом смысле можно говорить о "правовом использовании насилия", где "право" выступает в роли инструмента наведения общественного порядка. Но в наведении общественного порядка, устраивающего всех, "право" тоже не всесильно, поскольку является не более чем "юридически санкционированной силой", - что означает: кто сильнее, тот и устанавливает выгодные для себя "правила игры". Не удивительно поэтому, что "международный правовой порядок" оказывается сплошь и рядом несправедливым, а, значит, вызывающим ответную реакцию на него в форме социальных, национальных и прочих протестных движений. В этом смысле можно говорить о "противоправном использовании насилия в целях восстановления общественного порядка". При этом обе формы насилия, и "правовая", и "противоправная", своим органическим взаимодействием и образуют смысловой стержень того явления, которое принято обычно называть "общественно-историческим развитием".
Естественно, что если это взаимодействие заменить "монополией" на какую-либо одну из двух указанных форм насилия, то это будет означать, что система сдержек и противовесов нарушена и мир обречён на бесконтрольное, ничем уже не сдерживаемое насилие со стороны "монополизатора".
Сегодня сильнее всех в мире та сторона, которая называется "золотым миллиардом" и которая, действительно, отличается необычайно высоким уровнем своего материального благосостояния. Благосостояние достигнуто за счёт неэквивалентного товарного обмена со странами всего остального мира, что вызывает недовольство этих стран, принимающее не всегда правовую форму. Однако благодаря своей экономической и военной мощи первая сторона установила выгодные для себя "правила игры в права и свободы", включив в эти правила и необходимость их защиты от недовольных (от голодных и бесправных). Монополизировав таким образом право на насилие, она предпринимает всевозможные меры для того, чтобы закрепить его за собой в глазах общественного мнения. Для этого она, с одной стороны, через подконтрольные СМИ демонизирует противную сторону - рисует её в глазах общественности главным и единственным потенциальным источником терроризма. С другой стороны, она подводит под своё монопольное право на насилие теоретическую базу в виде концепций "устойчивого развития" и "необходимости антитеррористической борьбы с международным терроризмом", где первая концепция - это завуалированный запрет на экономическое развитие стран, не вошедших в "золотой миллиард", а вторая - это запрет на силовое преодоление первого запрета.
Таковы правила игры в "межународный лохотрон", где все функции потенциальных игроков расписаны заранее: будешь играть - останешься в "политических лохах" (работая на "дядю" в ущерб себе), откажешься - будешь сам объявлен террористом или его пособником.
2. Ситуация осложнена тем, что в реальности она носит не столь "прозрачный", как в вышеприведённом анализе, характер. Идеологическое прикрытие в форме "антитерроризма" необходимо "цивилизованному" ("золотомиллиардному") сообществу потому, что выступающим от имени этого сообщества политикам свойственно нуждаться в моральном оправдании своих не всегда приглядных действий. А наиболее лёгкий путь морального оправдания для террориста заключается в объявлении "террористом" своей жертвы. Вот почему в самом идеологическом ярлыке "терроризма", наклеенном на разного рода протестные движения в "нецивилизованном" (традициональном) мире, следует видеть опаснейший информационный терроризм, воздействующий через тенденциозные СМИ на сознание миллионов, навязывающий изначально ложные оценки и ориентиры.
Но промывание мозгов средствами СМИ - это деятельность, достигающая своих целей далеко не всегда (хотя бы в силу того, что мир - это арена для достижения довольно-таки разнонаправленных целей). Заставить людей поверить в то, что исходящий из "нецивилизованных" стран терроризм - это единственное в своём роде, абсолютное зло, средства массовой информации смогут лишь в том случае, если сама данная форма терроризма наглядно будет демонстрировать перед всем миром свою неприглядность. Вот почему широко используется разложение разного рода протестных движений изнутри уголовным элементом, проплаченным наёмничеством и т.д. Поощрение слияния террористических организаций с организованной преступностью, инициирование по всему миру разного рода марионеточных, провокаторских "организаций" и "движений", призванных запугать, дезориентировать, отвлечь внимание, внушить ненависть и отвращение, создать образ "козла отпущения" - является важнейшей составной частью политики "цивилизованного терроризма в маске антитерроризма". А наличие в странах "третьего" мира (в их городской среде) люмпенизированной, асоциальной кадровой базы терроризма, взращиваемой на почве нищеты, неграмотности и безработицы, в значительной мере облегчает эту политику.
Существенно и то, что все такие уголовно-экстремистские образования имеют тенденцию выходить из-под контроля, менять "хозяев", вести свою собственную "игру", прикидываться не тем, что они есть в действительности - чем в конечном счёте и определяется внешне-воспринимаемое лицо международного терроризма.
Всему этому государства-жертвы терроризма вынуждены противостоять. Но в процессе противостояния они наталкиваются на противоречие между реально наблюдаемым международным терроризмом, образуемым совокупностью его "цивилизованных", протестных и уголовно-экстремистских форм (в их разнообразных комбинаторных сочетаниях друг с другом), и его официально-декларируемой, принятой в международно-дипломатическом обиходе трактовкой как только лишь противоправного (уголовно-экстремистского) явления.
Это противоречие, конечно же, серьёзно затрудняет выбор адекватной стратегии и тактики борьбы с терроризмом. Но одновременно мобилизует на поиски выхода из сложившейся ситуации.
3. В первую очередь важно понять, что если международный терроризм представлен тремя своими основными формами: 1 - "цивилизованной", 2 - протестной и 3 - уголовно-экстремистской, то, значит, и теоретические платформы борьбы с ними должны вырабатываться применительно к каждой форме в отдельности. Скажем, в отношении уголовно-экстремистской формы терроризма, включая и ту её разновидность, которая только лишь прикрывается фиговым листом протестности, безусловно уместно соблюдение всех международных соглашений и договорённостей по борьбе с терроризмом (не говоря уже о необходимости текущей работы по совершенствованию методов борьбы с конкретными проявлениями такого терроризма). А в отношении "протестной" формы терроризма нужно вести себя более разборчиво, исходя в первую очередь из соображений собственных интересов и национально-государственной безопасности, - с учётом специфических особенностей каждого из таких "протестов".
Несколько сложнее ситуация с "цивилизованным терроризмом в маске антитерроризма", силовое противостояние которому по ряду понятных причин заведомо исключено. Здесь, видимо, нужно исходить из того, что раз "цивилизованный терроризм" использует "маску антитерроризма" - значит, существует нечто, что мешает ему действовать без маски, открыто.
Логично предположить, что это "нечто" - нравственный инстинкт народов (т.е. взгляд на мир с позиций "не вреди себе, соседям, среде обитания"), подспудно сохраняющийся в общественном сознании вопреки разлагающему влиянию проплаченных СМИ. А отсюда становится ясна стратегическая линия борьбы с "цивилизованным" терроризмом: противостояние ему на предпосылочном уровне должно принять форму идеологической борьбы за умы и сердца людей, за торжество традиционных идеалов справедливости, совести и нравственности.
Конкретно речь должна идти о том, что нравственность - это цивилизационная ценность намного более универсальная, нежели права и свободы личности. Где нет нравственности, там нет обязанностей и ответственности, а, значит, там права и свободы оказываются камуфляжным прикрытием для эгоистических устремлений - правами и свободами для немногих. Где нет нравственности, там не может быть ни государственной, ни национальной безопасности, ни здоровой семьи, ни гармоничного развития общества, ни внешнеполитической предсказуемости. Нравственность является единственной реальной основой противодействия любым античеловеческим идеологиям, включая фашистскую идеологию. Нравственность несовместима с двойными стандартами, с коррупцией, казнокрадством и уголовщиной; она предполагает уважение человеческого достоинства, оздоровляет общественную атмосферу, придаёт смысл жизни.
Нравственность, если она искренняя - это абсолютно беспроигрышный козырь в той политической игре, где ставкой является поддержка общественности, симпатия миллионов людей. И это та единственная общепризнаваемая ценность, которую можно противопоставить лицемерной (в силу её сознательной односторонности) идеологии прав и свобод личности на самых высоких уровнях международного сотрудничества.
Разумеется, принятие идеологии нравственности будет означать и готовность к борьбе за неё. Причём в первую очередь - в нашем собственном общем доме.
Мы не питаем иллюзий насчёт реального положения вещей и признаём, что "нравственность, как и талант, даётся не каждому" (А.С.Пушкин). Но мы считаем при этом, что не имеем права закрывать глаза на те отрицательные последствия, которыми оборачивается для подавляющего большинства наших граждан отсутствие нравственности у их меньшинства.Произошедший в нашей стране нравственный холокост, необычайно высокий уровень деморализованности нашего сегодняшнего общества, крайняя степень скомпрометированности, опошленности понятий "порядочности", "совестливости" и "нравственности" безнаказанностью тех, кто все такие понятия демонстративно попирает, вынуждает нас искать какие-то новые слова и подходы, какие-то новые организационные формы, способные придать традиционным ценностям живительные импульсы. А моральное право на защиту нравственности как традиционной ценности нам даёт обоснованный в предыдущих работах взгляд на проводимую сегодняшней российской властью политику как на курс, насаждающий и легитимирующий под предлогом "деидеологизации" самую обычную "идеологию агрессивной безнравственности" (см.: "Нравственный путь безнравственной цивилизации", 2005; "Демократия умерла? Да здравствует демократия!", 2006; "Глобальное управление и принцип нравственности", 2006).
Если говорить о реально сложившейся ситуации в нашей стране, то мы определяем её как неустойчивую. Глупости и преступления начального периода демократии сильнее всего ударили по нравственной составляющей власти, что катастрофически отразилось и на её собственной дееспособности, и на духовно-нравственном состоянии общества. В то же время понижение качества управления - как следствие утраты нравственной составляющей - не устраивает и саму власть, а точнее - ту её часть, которая пока ещё сохраняет желание стать настоящей, а не марионеточной, декорационной властью. Существует явная заинтересованность этой части власти в восстановлении такого порядка вещей, при котором к существующим рычагам управления - административному и правовому - можно было бы добавить рычаги "нравственного осуждения" и "нравственного принуждения".
Истинная демократия, как в России, так и в любой другой стране мира, может покоиться только на прочном фундаменте общественной и индивидуальной нравственности. Соответственно, и "свобода" должна быть понята как "осознанная необходимость руководствоваться нравственным принципом".
Исходя из такого понимания "демократии" и "свободы", мы в сложившейся обстановке определяем свою стратегию следующим образом :
1. должен быть восстановлен приоритет духовно-нравственного начала над всей политико-административной сферой с её исполнительной, законодательной и судебной ветвями власти;
2. комплектование и ротация кадров во властных структурах должны осуществляться с учётом критерия нравственности;
3. должна быть разработана эффективная процедура удаления из власти должностных лиц, деятельность которых вступает в противоречие с принципом нравственности.
Это - самый существенный момент в программе действий по выводу страны из поразившего её кризиса нравственных устоев: власть должна взять на вооружение принцип нравственности как дополнительный рычаг управления. И она непременно возьмёт его - если только она захочет (а мы убеждены, что захочет) оставаться властью.
Наши конкретные предложения заключаются в разработке таких организационных форм диалога между представителями власти и общественности, которые эффективно совместят в себе юридическую, практическую и нравственную компоненты. Суть этих организационных форм сводится к повышению роли Государственно-общественных научных экспертных советов, которые, во-первых, сделают невозможным принятие правительственных решений на основе групповых кулуарных сговоров, во-вторых, придадут юридически-законную силу решениям общественности, в-третьих, обеспечат высокий профессиональный уровень этих решений и, в-четвёртых, изначально подчинят эти решения нравственному координирующему началу. Одновременно Государственно-общественные научные экспертные советы явятся источником и базой человеческого ресурса для того "углубления демократии", которая выразится в усилении ротации кадров правящей бюрократии. И они же могут послужить основой для выполнения функции истинного (а не того, который создан для отвода глаз) Общественного совета при парламенте страны.
Самые первые шаги по реализации наших предложений уже сделаны. Они позволяют говорить как о факте о матричной модели общественной самоорганизации, могущей служить образцом для подражания и для "пересадки" в любую точку постсоветского пространства Российской Федерации. Назначение этой матричной модели - вдохнуть новые жизненные импульсы в прочно забытое на российской почве понятие "хозяина собственной страны" (подробности см. на сайте Института нравственности http://inrav.ru - в статье "Краеугольный камень заложен" и в других наших материалах).
Повторимся: решающая роль в лечении России должна принадлежать нравственной государственной политике: возвращению обществу духовного здоровья и прекращению нравственного холокоста. Никакие "целевые программы" по "привитию" нравственности не заработают без официального принятия и проведения в жизнь принципа нравственности и без создания на его основе нравственной атмосферы как принуждающей сверхвласти, пронизывающей все общественные институты.
Российское же общество с его традиционно-обострённым чувством справедливости такую сверхвласть, безусловно, поддержит.
Только идеологический прессинг на бюрократию может сегодня гарантировать нормальное функционирование нравственного бизнеса (бизнеса, которому можно будет предоставить разного рода льготы: госзаказы, лицензии на разработки недр, допуск к масштабным государственным проектам и др.). Только он может положить конец искусственной дебилизации и оскотиниванию через СМИ населения страны; только он может воспитать в членах общества отношение к богатству как к условию больших творческих возможностей и большой ответственности. И только он, через возвращение в жизнь социальных гарантий, может предупредить возникновение в обществе агрессивной напряжённости как предвестия перманентного тероризма - гражданской войны всех против всех.
Говоря о борьбе за умы и сердца людей, нельзя также обойти вниманием и момент "угрозы русского фашизма". Только слепой не заметит, что пропаганда этой "угрозы" исходит главным образом из тех кругов нашей общественности, которые так или иначе причастны к свершившемуся в стране нравственному холокосту (или греют на нём руки). А поскольку именно этим кругам принадлежат сегодня в большей своей части отечественные СМИ, то мы, действительно, оказываемся перед очень серьёзной угрозой внутриполитической дестабилизации. Мы видим, например, как из тысяч ежедневно совершаемых в стране уголовных правонарушений тенденциозно выхватываются и раздуваются лишь те единичные "дела", на которые можно приклеить ярлык "совершённых по мотивам национальной ненависти". Мы видим, как на социальный протест обездоленной, лишённой достойного будущего молодёжи ставится клеймо "фашистско-экстремистских банд формирований". Мы видим, как на абсолютно здоровое в своей основе неприятие безнравственного поведения отдельных представителей нерусской национальности навешиваются бирки "национализма" и "ксенофобии" (т.е., неприятие чужой безнравственности подменяется, с явно подлой, далеко идущей целью, неприятием чужой крови). Наконец, мы видим, как извращается даже в школьных учебниках сама русская история - под углом придания ей вида "угрозы цивилизованному миру". Всё это делается сознательно и целенаправленно, в надежде вызвать неконтролируемый взрыв народного возмущения, чтобы опять-таки квалифицировать его как "нецивилизованный", "погромный", "фашистский" и т.д.
Разжигание "антифашистской", а по сути - откровенно фашистской истерии стало возможным лишь в ситуации разрушенности социально-ориентированного государства и его культурных институтов. А цель "антифашистов" - окончательная компрометация понятия "патриотизм" и окончательный подрыв устоев русской государственности. Противопоставить же всему этому можно только одно: консолидацию общества и власти на основе предлагаемого нами усиления ротации управленческих кадров (за счёт использования человеческого ресурса Государственно-общественных научных экспертных советов), на основе оздоровления ситуации в СМИ, на основе широкого разъяснения общественности нравственного смысла происходящих в стране событий. В сегодняшних условиях только эти меры вернут доверие к власти, сплотят общество вокруг неё. И только они удержат Россию на пороге скатывания в пучину "управляемого хаоса по имени международный терроризм".
Что касается внешнеполитического аспекта проблемы борьбы за умы и сердца людей, то он решается на путях использования средств новейших информационных технологий. Известен оптимистический прогноз лидеров силиконовых технологий, что в самое ближайшее время (в течение двух-пяти лет) большинство людей планеты сможет общаться с внешним миром через сеть информационной паутины, без посредства громоздкого компьютера и, главное, клавиатуры. Достаточно будет иметь навык пользования мобильным или стационарным телефоном. - Но тем самым открываются широкие перспективы для создания системы планетарного межэкспертного дискурса на основе всем понятного принципа нравственности, а не с позиций силы.
Речь идёт о том, что деструктивность сложившейся системы, воплощённая, помимо других своих форм, в манипулятивных технологиях - это реальность, которой, действительно, необходимо противопоставить нечто конструктивное. А противопоставить им можно только тот "краеугольный камень" традиционных ценностей, который выпал из поля зрения "правововой культуры". И раз уж построить единую централизованную систему управления мировым информационным полем нельзя из-за различий культур, укладов и религий, то можно хотя бы попытаться построить систему разрешения конфликтов на основе общих для подавляющего большинства населения планеты духовно-нравственных ориентиров и ценностей.
Идея построения такой системы состоит в том, чтобы навести нравственный порядок в мировом масштабе. Мы считаем, что в современном мировом образовании отсутствует систематическая нравственная компонента и что как важнейшая часть системы образования она должна быть включена в процесс воспитания во всём цивилизованном мире. Мы считаем, что именно и только она обеспечит в конечном счёте решение любых мировых проблем. Поэтому крайне необходимым представляется создание глобальной системы непрерывного нравственного воспитания (ГЛОН-GLON), в том числе и через мировую информационную сеть.
Ещё совсем недавно данный проект выглядел бы просто фантастикой, но сегодня, с развитием техники сетевого общения, он стоит на пороге реальности. И задача номер один - не упустить время Перемен, время смены парадигмы представлений о мире и самом человеке. Только в рамках проекта ГЛОН станет реально осуществим межэкспертный глобальный дискурс, планетарное согласование и решение конфликтов на основе всем понятного принципа нравственности, а не с позиций силы. Только в этих рамках удастся сконцентрировать ресурсы на действительно важных с точки зрения выживания большинства проблемах (включая проблемы "толерантности", "ксенофобии", "национализма", "расизма" и др). Только в них упадёт роль системы "закулисных" сговоров. Только в них экспертные сообщества приобретут огромную, истинно демократическую власть. И только в них можно будет надеяться на обуздание рукотворного чудовища по имени "международный терроризм".
В.Ю. Гальцев, генерал-полковник
Общественной жизни, начисто лишённой насилия, не бывает уже потому, что эгоистические устремления отдельных индивидуумов или их сообществ приходится сплошь и рядом подчинять общественному интересу. В этом смысле можно говорить о "правовом использовании насилия", где "право" выступает в роли инструмента наведения общественного порядка. Но в наведении общественного порядка, устраивающего всех, "право" тоже не всесильно, поскольку является не более чем "юридически санкционированной силой", - что означает: кто сильнее, тот и устанавливает выгодные для себя "правила игры". Не удивительно поэтому, что "международный правовой порядок" оказывается сплошь и рядом несправедливым, а, значит, вызывающим ответную реакцию на него в форме социальных, национальных и прочих протестных движений. В этом смысле можно говорить о "противоправном использовании насилия в целях восстановления общественного порядка". При этом обе формы насилия, и "правовая", и "противоправная", своим органическим взаимодействием и образуют смысловой стержень того явления, которое принято обычно называть "общественно-историческим развитием".
Естественно, что если это взаимодействие заменить "монополией" на какую-либо одну из двух указанных форм насилия, то это будет означать, что система сдержек и противовесов нарушена и мир обречён на бесконтрольное, ничем уже не сдерживаемое насилие со стороны "монополизатора".
Сегодня сильнее всех в мире та сторона, которая называется "золотым миллиардом" и которая, действительно, отличается необычайно высоким уровнем своего материального благосостояния. Благосостояние достигнуто за счёт неэквивалентного товарного обмена со странами всего остального мира, что вызывает недовольство этих стран, принимающее не всегда правовую форму. Однако благодаря своей экономической и военной мощи первая сторона установила выгодные для себя "правила игры в права и свободы", включив в эти правила и необходимость их защиты от недовольных (от голодных и бесправных). Монополизировав таким образом право на насилие, она предпринимает всевозможные меры для того, чтобы закрепить его за собой в глазах общественного мнения. Для этого она, с одной стороны, через подконтрольные СМИ демонизирует противную сторону - рисует её в глазах общественности главным и единственным потенциальным источником терроризма. С другой стороны, она подводит под своё монопольное право на насилие теоретическую базу в виде концепций "устойчивого развития" и "необходимости антитеррористической борьбы с международным терроризмом", где первая концепция - это завуалированный запрет на экономическое развитие стран, не вошедших в "золотой миллиард", а вторая - это запрет на силовое преодоление первого запрета.
Таковы правила игры в "межународный лохотрон", где все функции потенциальных игроков расписаны заранее: будешь играть - останешься в "политических лохах" (работая на "дядю" в ущерб себе), откажешься - будешь сам объявлен террористом или его пособником.
2. Ситуация осложнена тем, что в реальности она носит не столь "прозрачный", как в вышеприведённом анализе, характер. Идеологическое прикрытие в форме "антитерроризма" необходимо "цивилизованному" ("золотомиллиардному") сообществу потому, что выступающим от имени этого сообщества политикам свойственно нуждаться в моральном оправдании своих не всегда приглядных действий. А наиболее лёгкий путь морального оправдания для террориста заключается в объявлении "террористом" своей жертвы. Вот почему в самом идеологическом ярлыке "терроризма", наклеенном на разного рода протестные движения в "нецивилизованном" (традициональном) мире, следует видеть опаснейший информационный терроризм, воздействующий через тенденциозные СМИ на сознание миллионов, навязывающий изначально ложные оценки и ориентиры.
Но промывание мозгов средствами СМИ - это деятельность, достигающая своих целей далеко не всегда (хотя бы в силу того, что мир - это арена для достижения довольно-таки разнонаправленных целей). Заставить людей поверить в то, что исходящий из "нецивилизованных" стран терроризм - это единственное в своём роде, абсолютное зло, средства массовой информации смогут лишь в том случае, если сама данная форма терроризма наглядно будет демонстрировать перед всем миром свою неприглядность. Вот почему широко используется разложение разного рода протестных движений изнутри уголовным элементом, проплаченным наёмничеством и т.д. Поощрение слияния террористических организаций с организованной преступностью, инициирование по всему миру разного рода марионеточных, провокаторских "организаций" и "движений", призванных запугать, дезориентировать, отвлечь внимание, внушить ненависть и отвращение, создать образ "козла отпущения" - является важнейшей составной частью политики "цивилизованного терроризма в маске антитерроризма". А наличие в странах "третьего" мира (в их городской среде) люмпенизированной, асоциальной кадровой базы терроризма, взращиваемой на почве нищеты, неграмотности и безработицы, в значительной мере облегчает эту политику.
Существенно и то, что все такие уголовно-экстремистские образования имеют тенденцию выходить из-под контроля, менять "хозяев", вести свою собственную "игру", прикидываться не тем, что они есть в действительности - чем в конечном счёте и определяется внешне-воспринимаемое лицо международного терроризма.
Всему этому государства-жертвы терроризма вынуждены противостоять. Но в процессе противостояния они наталкиваются на противоречие между реально наблюдаемым международным терроризмом, образуемым совокупностью его "цивилизованных", протестных и уголовно-экстремистских форм (в их разнообразных комбинаторных сочетаниях друг с другом), и его официально-декларируемой, принятой в международно-дипломатическом обиходе трактовкой как только лишь противоправного (уголовно-экстремистского) явления.
Это противоречие, конечно же, серьёзно затрудняет выбор адекватной стратегии и тактики борьбы с терроризмом. Но одновременно мобилизует на поиски выхода из сложившейся ситуации.
3. В первую очередь важно понять, что если международный терроризм представлен тремя своими основными формами: 1 - "цивилизованной", 2 - протестной и 3 - уголовно-экстремистской, то, значит, и теоретические платформы борьбы с ними должны вырабатываться применительно к каждой форме в отдельности. Скажем, в отношении уголовно-экстремистской формы терроризма, включая и ту её разновидность, которая только лишь прикрывается фиговым листом протестности, безусловно уместно соблюдение всех международных соглашений и договорённостей по борьбе с терроризмом (не говоря уже о необходимости текущей работы по совершенствованию методов борьбы с конкретными проявлениями такого терроризма). А в отношении "протестной" формы терроризма нужно вести себя более разборчиво, исходя в первую очередь из соображений собственных интересов и национально-государственной безопасности, - с учётом специфических особенностей каждого из таких "протестов".
Несколько сложнее ситуация с "цивилизованным терроризмом в маске антитерроризма", силовое противостояние которому по ряду понятных причин заведомо исключено. Здесь, видимо, нужно исходить из того, что раз "цивилизованный терроризм" использует "маску антитерроризма" - значит, существует нечто, что мешает ему действовать без маски, открыто.
Логично предположить, что это "нечто" - нравственный инстинкт народов (т.е. взгляд на мир с позиций "не вреди себе, соседям, среде обитания"), подспудно сохраняющийся в общественном сознании вопреки разлагающему влиянию проплаченных СМИ. А отсюда становится ясна стратегическая линия борьбы с "цивилизованным" терроризмом: противостояние ему на предпосылочном уровне должно принять форму идеологической борьбы за умы и сердца людей, за торжество традиционных идеалов справедливости, совести и нравственности.
Конкретно речь должна идти о том, что нравственность - это цивилизационная ценность намного более универсальная, нежели права и свободы личности. Где нет нравственности, там нет обязанностей и ответственности, а, значит, там права и свободы оказываются камуфляжным прикрытием для эгоистических устремлений - правами и свободами для немногих. Где нет нравственности, там не может быть ни государственной, ни национальной безопасности, ни здоровой семьи, ни гармоничного развития общества, ни внешнеполитической предсказуемости. Нравственность является единственной реальной основой противодействия любым античеловеческим идеологиям, включая фашистскую идеологию. Нравственность несовместима с двойными стандартами, с коррупцией, казнокрадством и уголовщиной; она предполагает уважение человеческого достоинства, оздоровляет общественную атмосферу, придаёт смысл жизни.
Нравственность, если она искренняя - это абсолютно беспроигрышный козырь в той политической игре, где ставкой является поддержка общественности, симпатия миллионов людей. И это та единственная общепризнаваемая ценность, которую можно противопоставить лицемерной (в силу её сознательной односторонности) идеологии прав и свобод личности на самых высоких уровнях международного сотрудничества.
Разумеется, принятие идеологии нравственности будет означать и готовность к борьбе за неё. Причём в первую очередь - в нашем собственном общем доме.
Мы не питаем иллюзий насчёт реального положения вещей и признаём, что "нравственность, как и талант, даётся не каждому" (А.С.Пушкин). Но мы считаем при этом, что не имеем права закрывать глаза на те отрицательные последствия, которыми оборачивается для подавляющего большинства наших граждан отсутствие нравственности у их меньшинства.Произошедший в нашей стране нравственный холокост, необычайно высокий уровень деморализованности нашего сегодняшнего общества, крайняя степень скомпрометированности, опошленности понятий "порядочности", "совестливости" и "нравственности" безнаказанностью тех, кто все такие понятия демонстративно попирает, вынуждает нас искать какие-то новые слова и подходы, какие-то новые организационные формы, способные придать традиционным ценностям живительные импульсы. А моральное право на защиту нравственности как традиционной ценности нам даёт обоснованный в предыдущих работах взгляд на проводимую сегодняшней российской властью политику как на курс, насаждающий и легитимирующий под предлогом "деидеологизации" самую обычную "идеологию агрессивной безнравственности" (см.: "Нравственный путь безнравственной цивилизации", 2005; "Демократия умерла? Да здравствует демократия!", 2006; "Глобальное управление и принцип нравственности", 2006).
Если говорить о реально сложившейся ситуации в нашей стране, то мы определяем её как неустойчивую. Глупости и преступления начального периода демократии сильнее всего ударили по нравственной составляющей власти, что катастрофически отразилось и на её собственной дееспособности, и на духовно-нравственном состоянии общества. В то же время понижение качества управления - как следствие утраты нравственной составляющей - не устраивает и саму власть, а точнее - ту её часть, которая пока ещё сохраняет желание стать настоящей, а не марионеточной, декорационной властью. Существует явная заинтересованность этой части власти в восстановлении такого порядка вещей, при котором к существующим рычагам управления - административному и правовому - можно было бы добавить рычаги "нравственного осуждения" и "нравственного принуждения".
Истинная демократия, как в России, так и в любой другой стране мира, может покоиться только на прочном фундаменте общественной и индивидуальной нравственности. Соответственно, и "свобода" должна быть понята как "осознанная необходимость руководствоваться нравственным принципом".
Исходя из такого понимания "демократии" и "свободы", мы в сложившейся обстановке определяем свою стратегию следующим образом :
1. должен быть восстановлен приоритет духовно-нравственного начала над всей политико-административной сферой с её исполнительной, законодательной и судебной ветвями власти;
2. комплектование и ротация кадров во властных структурах должны осуществляться с учётом критерия нравственности;
3. должна быть разработана эффективная процедура удаления из власти должностных лиц, деятельность которых вступает в противоречие с принципом нравственности.
Это - самый существенный момент в программе действий по выводу страны из поразившего её кризиса нравственных устоев: власть должна взять на вооружение принцип нравственности как дополнительный рычаг управления. И она непременно возьмёт его - если только она захочет (а мы убеждены, что захочет) оставаться властью.
Наши конкретные предложения заключаются в разработке таких организационных форм диалога между представителями власти и общественности, которые эффективно совместят в себе юридическую, практическую и нравственную компоненты. Суть этих организационных форм сводится к повышению роли Государственно-общественных научных экспертных советов, которые, во-первых, сделают невозможным принятие правительственных решений на основе групповых кулуарных сговоров, во-вторых, придадут юридически-законную силу решениям общественности, в-третьих, обеспечат высокий профессиональный уровень этих решений и, в-четвёртых, изначально подчинят эти решения нравственному координирующему началу. Одновременно Государственно-общественные научные экспертные советы явятся источником и базой человеческого ресурса для того "углубления демократии", которая выразится в усилении ротации кадров правящей бюрократии. И они же могут послужить основой для выполнения функции истинного (а не того, который создан для отвода глаз) Общественного совета при парламенте страны.
Самые первые шаги по реализации наших предложений уже сделаны. Они позволяют говорить как о факте о матричной модели общественной самоорганизации, могущей служить образцом для подражания и для "пересадки" в любую точку постсоветского пространства Российской Федерации. Назначение этой матричной модели - вдохнуть новые жизненные импульсы в прочно забытое на российской почве понятие "хозяина собственной страны" (подробности см. на сайте Института нравственности http://inrav.ru - в статье "Краеугольный камень заложен" и в других наших материалах).
Повторимся: решающая роль в лечении России должна принадлежать нравственной государственной политике: возвращению обществу духовного здоровья и прекращению нравственного холокоста. Никакие "целевые программы" по "привитию" нравственности не заработают без официального принятия и проведения в жизнь принципа нравственности и без создания на его основе нравственной атмосферы как принуждающей сверхвласти, пронизывающей все общественные институты.
Российское же общество с его традиционно-обострённым чувством справедливости такую сверхвласть, безусловно, поддержит.
Только идеологический прессинг на бюрократию может сегодня гарантировать нормальное функционирование нравственного бизнеса (бизнеса, которому можно будет предоставить разного рода льготы: госзаказы, лицензии на разработки недр, допуск к масштабным государственным проектам и др.). Только он может положить конец искусственной дебилизации и оскотиниванию через СМИ населения страны; только он может воспитать в членах общества отношение к богатству как к условию больших творческих возможностей и большой ответственности. И только он, через возвращение в жизнь социальных гарантий, может предупредить возникновение в обществе агрессивной напряжённости как предвестия перманентного тероризма - гражданской войны всех против всех.
Говоря о борьбе за умы и сердца людей, нельзя также обойти вниманием и момент "угрозы русского фашизма". Только слепой не заметит, что пропаганда этой "угрозы" исходит главным образом из тех кругов нашей общественности, которые так или иначе причастны к свершившемуся в стране нравственному холокосту (или греют на нём руки). А поскольку именно этим кругам принадлежат сегодня в большей своей части отечественные СМИ, то мы, действительно, оказываемся перед очень серьёзной угрозой внутриполитической дестабилизации. Мы видим, например, как из тысяч ежедневно совершаемых в стране уголовных правонарушений тенденциозно выхватываются и раздуваются лишь те единичные "дела", на которые можно приклеить ярлык "совершённых по мотивам национальной ненависти". Мы видим, как на социальный протест обездоленной, лишённой достойного будущего молодёжи ставится клеймо "фашистско-экстремистских банд формирований". Мы видим, как на абсолютно здоровое в своей основе неприятие безнравственного поведения отдельных представителей нерусской национальности навешиваются бирки "национализма" и "ксенофобии" (т.е., неприятие чужой безнравственности подменяется, с явно подлой, далеко идущей целью, неприятием чужой крови). Наконец, мы видим, как извращается даже в школьных учебниках сама русская история - под углом придания ей вида "угрозы цивилизованному миру". Всё это делается сознательно и целенаправленно, в надежде вызвать неконтролируемый взрыв народного возмущения, чтобы опять-таки квалифицировать его как "нецивилизованный", "погромный", "фашистский" и т.д.
Разжигание "антифашистской", а по сути - откровенно фашистской истерии стало возможным лишь в ситуации разрушенности социально-ориентированного государства и его культурных институтов. А цель "антифашистов" - окончательная компрометация понятия "патриотизм" и окончательный подрыв устоев русской государственности. Противопоставить же всему этому можно только одно: консолидацию общества и власти на основе предлагаемого нами усиления ротации управленческих кадров (за счёт использования человеческого ресурса Государственно-общественных научных экспертных советов), на основе оздоровления ситуации в СМИ, на основе широкого разъяснения общественности нравственного смысла происходящих в стране событий. В сегодняшних условиях только эти меры вернут доверие к власти, сплотят общество вокруг неё. И только они удержат Россию на пороге скатывания в пучину "управляемого хаоса по имени международный терроризм".
Что касается внешнеполитического аспекта проблемы борьбы за умы и сердца людей, то он решается на путях использования средств новейших информационных технологий. Известен оптимистический прогноз лидеров силиконовых технологий, что в самое ближайшее время (в течение двух-пяти лет) большинство людей планеты сможет общаться с внешним миром через сеть информационной паутины, без посредства громоздкого компьютера и, главное, клавиатуры. Достаточно будет иметь навык пользования мобильным или стационарным телефоном. - Но тем самым открываются широкие перспективы для создания системы планетарного межэкспертного дискурса на основе всем понятного принципа нравственности, а не с позиций силы.
Речь идёт о том, что деструктивность сложившейся системы, воплощённая, помимо других своих форм, в манипулятивных технологиях - это реальность, которой, действительно, необходимо противопоставить нечто конструктивное. А противопоставить им можно только тот "краеугольный камень" традиционных ценностей, который выпал из поля зрения "правововой культуры". И раз уж построить единую централизованную систему управления мировым информационным полем нельзя из-за различий культур, укладов и религий, то можно хотя бы попытаться построить систему разрешения конфликтов на основе общих для подавляющего большинства населения планеты духовно-нравственных ориентиров и ценностей.
Идея построения такой системы состоит в том, чтобы навести нравственный порядок в мировом масштабе. Мы считаем, что в современном мировом образовании отсутствует систематическая нравственная компонента и что как важнейшая часть системы образования она должна быть включена в процесс воспитания во всём цивилизованном мире. Мы считаем, что именно и только она обеспечит в конечном счёте решение любых мировых проблем. Поэтому крайне необходимым представляется создание глобальной системы непрерывного нравственного воспитания (ГЛОН-GLON), в том числе и через мировую информационную сеть.
Ещё совсем недавно данный проект выглядел бы просто фантастикой, но сегодня, с развитием техники сетевого общения, он стоит на пороге реальности. И задача номер один - не упустить время Перемен, время смены парадигмы представлений о мире и самом человеке. Только в рамках проекта ГЛОН станет реально осуществим межэкспертный глобальный дискурс, планетарное согласование и решение конфликтов на основе всем понятного принципа нравственности, а не с позиций силы. Только в этих рамках удастся сконцентрировать ресурсы на действительно важных с точки зрения выживания большинства проблемах (включая проблемы "толерантности", "ксенофобии", "национализма", "расизма" и др). Только в них упадёт роль системы "закулисных" сговоров. Только в них экспертные сообщества приобретут огромную, истинно демократическую власть. И только в них можно будет надеяться на обуздание рукотворного чудовища по имени "международный терроризм".
В.Ю. Гальцев, генерал-полковник
